Амбулон представляет собой поистине удивительное зрелище. Целый город возвышается на спине гигантской машины, которая медленно бредет по каменистым равнинам в сердце главного континента. Эта машина невероятно стара, и, скорее всего, уже находилась на Сцинтилле, когда сектор Каликсида был присоединен к Империуму. Вероятно, она относится к до имперским артефактам, которые были созданы цивилизацией, исчезнувшей задолго до основания Империума, хотя некоторые утверждают, что это реликт технологий терраформирования, оставшийся со времен, предшествующих Ереси. Несомненно одно: скелетоподобные останки конструкций, схожих с Амбулоном, усеивают центральную степь. Необычный вид Амбулона накладывает свой отпечаток на каждый аспект жизни, начиная от отраслей промышленности, в которых задействован средний класс, и заканчивая обычаями и фольклором.
Управление Амбулоном[]
За передвижение Амбулона отвечает расположенный в его головной части огромный и сложный пункт управления, который питают энергией древние, невероятно таинственные механизмы. Крайне суеверные инженеры гильдии Перипатетика, оберегающие тайны управления механизмами цитадели, бродят среди хитросплетений систем управления, внося незначительные изменения, чтобы цитадель продолжала свой путь. Множество легенд фольклора улья описывают ужасные события, которые последовали бы за остановкой Амбулона, начиная с того, что город просто обрушится, и, заканчивая тем, что машина обретет сознание и поглотит цепляющихся за ее спину людей. Дворянские дома постоянно спорят о приказах, которые следует отдать гильдии, но, вместе с тем, осознают, что не стоит лишний раз злить гильдию Перипатетика, дабы не искушать инженеров завести цитадель в расселину или другое опасное место и диктовать свои условия в обмен на возобновление движения. Путь, которым следует машина, играет ключевую роль в процессе сбора нефти, природного газа и драгоценных камней, которыми Сцинтилла платит имперскую десятину, поэтому у каждого есть свое собственное мнение на этот счет. Амбулон шествует по пустошам, выкапывая и собирая природные богатства, которые поставляют на мануфактории улья Сибеллус и в цеха Латунного города. Ни те, ни другие не могут функционировать без Амбулона. Амбулон обходит степь за двадцать восемь месяцев, сбрасывая скорость лишь затем, чтобы в течение нескольких дней выгрузить руду и минеральные ресурсы в доках Сибеллуса и Латунного города. В промежутке между торжественными церемониями разгрузки Амбулон регулярно отправляет в Сибеллус и Латунный город гусеничные поезда: многокилометровые вереницы грузовых контейнеров на гусеничном ходу.
Жизнь на Амбулоне[]
Даже самые прочные здания могут в любой момент обрушиться из-за постоянного движения Амбулона. Это, в свою очередь, приводит к тому, что зажиточные и важные районы города находятся там, где вероятность обрушения сравнительно мала, в частности, вдоль Хребта. Так как место на панцире Амбулона стоит очень дорого, здания в этом районе редко бывают столь же большими, как в шпилях других ульев, кроме того, они далеко не так высоки, ввиду необходимости выдерживать постоянное раскачивание медленно ступающего города-машины. В сравнении с привычными для других ульев гротескно-величественными украшениями, в стиле Хребта превалируют элегантность и даже минимализм. Так, например, жители улья Сибеллус считают Амбулон культурной провинцией, а его аристократию обвиняют в пренебрежении необходимостью украшать свой город и почитать мертвых.
На Амбулоне жителям средних уровней соответствует средний класс, представленный сотнями тысяч рабочих, которые живут в многоквартирных домах, громоздящихся на огромной, щитообразной спине города-машины. Эти строения, словно чумой, поражены градотрясениями, вызванными постоянным движением цитадели, и потому бесконечно укрепляются и тщательно ремонтируются после предыдущих обрушений. Из-за недостатка свободного места между зданиями Амбулона пролегает сравнительно небольшое число улиц, поэтому представители среднего класса тащатся на работу по крышам и перекрытиями, а порой и через чужие дома. Почти все рабочие заняты сбором или переработкой материалов, которые Амбулон собирает на вулканических пустошах. «Голова» цитадели снабжена огромными бурами, которые могут сверлить камень, а когда машина находит нефть, тысячи гибких трубопроводов спускаются с края города, чтобы собрать как можно больше, пока город-машина бредет дальше. Трубопроводы, будто марионетки, управляются при помощи множества цепей. Эта работа очень опасна и посильна сравнительно немногим мужчинам и женщинам, лишенным страха высоты. Нефтеперегонные отсеки Амбулона превращают нефть в прометиевое топливо, некоторая часть которого возвращается в недра города-машины, а остальное, как часть имперской десятины ожидает отправки в улей Сибеллус и Латунный город. Остальные жители просеивают породу, оставшуюся после бурения, в поисках драгоценных камней, которые, в свою очередь, либо идут на промышленные нужды, либо ограняются в мастерских, принадлежащих поколениям гранильщиков (на Амбулоне это потомственная профессия). Дефицит места на Амбулоне означает, что каждый житель должен доказать свое право его занимать, поэтому безработные находятся вне закона. Каждая община в среднем городе привязана к определенному цеху, мастерской или другому предприятию, и их члены не имеют права работать где-либо еще. Для каждого срединного жителя жизненно важно обладать соответствующей записью в «свитках правоимущих», которые ведёт каждое предприятие потому что если человек не сможет доказать властям Хребта, что имеет право выполнять свою работу, он будет изгнан в Подбрюшье.
«Подулей» Амбулона цепляется за брюхо города-машины. Он известен под множеством ярких названий, среди которых «подбрюшье», «кишки», «требуха» и «промежность». Скопления лачуг, словно бородавки, пузырятся по поверхности цитадели, соединенные самодельными помостами и веревочными мостами. Тысячи людей буквально живут в шаге от смертельно-опасного падения на каменистую землю, непрестанно перемалываемую в сотнях метров под ними. Поселенцев «подбрюшья» часто соскребают с нижней части цитадели горные хребты и вершины, над которыми бредет город-машина, а иногда просто срывает на ходу. Жизнь здесь коротка и тяжела, местные нищие живут тем, что делают из обломков панциря ковши и ловят в них отходы и мусор, сбрасываемые сверху, или собираются в банды и нападают на горожан, работающих на краях города-машины. Одной из наиболее ярких достопримечательностей «подбрюшья» являются клетки, свисающие по краям города. В них гниют преступники, которых приговорили к внушающему страх наказанию: свешиванию. Заключенных запирают в прикрепленные к огромной цепи клети, а затем сбрасывают за край города-машины и оставляют болтаться, раскачиваться в такт движению цитадели, пока преступники не умирают от голода, после чего клетки затаскивают обратно. Единовременно сотни преступников висят вдоль краев города, и отбросы «подбрюшья» используют их как мишени или, в редких случаях, «спасают» чтобы принять в свои группировки, сделать рабами или выставлять друг против друга в кровавых гладиаторских боях. Согласно амбулонским преданиям, некоторые свешенные преступники выживали в течение многих месяцев благодаря божественному вмешательству Императора и, когда клети поднимали обратно, были отпущены на свободу как святые. Однако, с практической точки зрения, свешивание – жестокий и мучительно-долгий смертный приговор.